Плотва и валидол
Автор: Л. Прозоровский
Этого пожилого человека я знал много дачных сезонов, но знаком с ним не был. Знал я, что он офицер-отставник. живет на Рижском взморье постоянно, и зиму и лето, любил рыбалку. Хотя ловили мы и на одной реке, на Лиелупе. сталкиваться нам не приходилось: я с резиновой лодкой за плечами рыскал на электричке по всему взморью, куда хотел, а он от своего поселка Дубулты не удалялся, рыбачил поблизости от дома.
Но вот как-то я услыхал от соседа, что в Дубултах на плотах у лесозавода хорошо берет язь, да к тому же крупный Ранним августовским утром, закинув за спину мешок с резиновой надувной лодкой, я на электричке добрался до станции Дубулты. Прошел берегом с километр вверх и уперся в забор лесозавода, уходивший в воду (его специально так поставили, чтобы мальчишки на плоты не лазали).
Накачав лодку и приготовив удочки, я поплыл к плотам. Вода в косых лучах рассвета как розовое молоко - густая и теплая. Она нехотя стекала с весел, лодка медленно и почти неслышно скользила мимо жирных листьев кувшинок; плоты стояли в затоне, и кувшинки лепились к ним, пока позволяла глубина. Еще издалека я заметил, что на плотах сидит рыболов. Подплыв поближе, разглядел, что это - тот самый, местный, отставник. Ловил он между плотами, в окнах. Ловил тремя удочками с поплавками, и короткими, чуть длиннее зимних, удилищами.
- Ну, как язи? - спросил я, подчеркивая подобной постановкой вопроса свою осведомленность, чтобы рыболов не принял меня за случайного в здешних местах человека.
Рыболов поднял голову и ответил неожиданно охотно: - Насчет язей не слыхать, что касается плотвицы - берет. - И добавил: - А вы причальте да попробуйте!
Приглашение меня удивило. Обычно мои собратья-поплавочиики ведут себя иначе.
- А не стесню?--спросил я из вежливости.
- Что вы! Места хватит.
Так я познакомился с участником боев за освобождение Риги Семеном Семеновичем оказался добродушным, словоохотливым человеком и внешне очень походил на известного рыболова с картины Перова - такая же старенькая, сбитая на затылок шляпа, такие же очки и пестрый платок, обмотанный вокруг сухонькой шеи так, что концы свисали на карманы однобортной защитной тужурки.
Следуя рыбацкому этикету, я хотел устроиться на некотором расстоянии, однако Семен Семенович поманил меня, указав на место рядом с собой:
- Вылезайте из своей «камеры пыток» и садитесь вот сюда, рядышком... У вас, я вижу, удилища длинные - будете забрасывать на открытую воду. Друг другу не помешаем.
Я не протестовал. Забросил свои удочки под углом к соседу - на открытую воду и присел рядом.
Посидев некоторое время в молчании, Семен Семенович достал из кармана трубочку валидола, вынул таблетку и принялся cocaть.
- Жаль, что трубочки стали делать стеклянные, - прошамкал он с легкой досадой.
- А что, в стеклянных валидол хуже? спросил я, думая, что мой собеседник шутит.
Ответа не последовало, потому что в этот момент кончик правой улочки Семена Семеновича задергался. Семен Семенович подсек и вытащил крупную ленивую плотву. Опустив рыбу в садок, повернулся ко мне, показывая вытянутую снасть:
Не валидол, а вот что! Глядите... Да смелей, смелей! Берите в руку, не бойтесь.
Я взял качающуюся леску. На нее, чуть выше того места, тле крепился поводок, был налет небольшой зеленый цилиндрик, весь в дырочках.
- Догадываетесь? - спросил Семен Семенович.
- М-м-м... нет, - промямлил я.
- Это алюминиевая трубочка от валидола. Я ее покрасил, чтобы не отпугивала рыбу, насадил по центру на леску и со всех сторон продырявил ножницами.
- Кормушечка!- обрадовался я.
- Вот, вот, именно кормушечка, а не кормушка! - также обрадовано подхватил Семен Семенович. - На каждой удочке - своя. Должен сказать, что действует эта штука безотказно! Пришел, забросил, посидел двадцать минут, пока она начнет действовать, а потом знай таскай одну рыбку за другой.
- Но много ли туда корму войдет? - с сомнением проговорил я. - Ведь трубочка крошечная.
- Малюточка! - немедленно подтвердил Семен Семенович с такой трогательной любовью, словно кормушка была живым существом. - И закладка в нее нужна концентрированная! - Он с особым значением произнес последнее слово. Сделав мечтательное выражение лица, продолжал: - Бесспорно, самым лучшим концентрированным кормом в данном случае была бы сухая кровь... знаете, такая, в порошке... Да где ее достать? За все время я только однажды раздобыл две столовые ложки. Кровь следует смешать в половинной пропорции с крупным песком или с манной крупой. Сыпать, опустив трубочку в воду; тогда на отверстиях образуется водяная пленка, и смесь не высыпается... Наполнил, завинтил крышечку, и после уже можно смело забрасывать.
- Вы знаете, а ведь это действительно интересно! О бычьей крови как о прикормке еще Сабанеев писал... Но вы только что сказали, что достать сухую кровь практически невозможно. Что же делать?
- А гематоген на что? - торжествующе воскликнул Семен Семенович, словно ждал такого вопроса. - Та же бычья кровь да еще плюс сахар, шоколад, корица, гвоздика и прочие лакомые для рыбы вещества. Я смешиваю гематоген с сухой манной крупой, делаю из этой смеси колбаски, заправляю ими кормушечки и...
Тут, прервав свою речь, он потянулся ко второй улочке и вытянул еще одну плотву.
Увлеченность, с которой новый знакомый рассказывал о своем изобретении, подействовала и на меня. Пока Семен Семенович насаживал на крючки свежих опарышей, я впервые вспомнил о своих поплавках. Они стояли неподвижно на неподвижной воде затона. Странно, но ЭТО неприятное для рыболова зрелище меня не особенно огорчило. Не клюет- кюнет! А не клюнет сегодня - возьмет завтра. Зато вот такого человека, как Семен Семенович, не часто встретишь! И я нетерпеливо ждал, пока он закончит, как мне показалось, возню со второй своей плотвой и вернется к разговору. И вот он посмотрел на меня, широко улыбнулся.
- Ага, заело? - Улыбка получилась светлая, как у ребенка. Вижу, что вы рыбак серьезный, и не скрою от вас, что у меня насчет этих кормушечек разработана, так сказать, целая теория... Рассказывать долго, проще нарисовать, если позволите.
- Конечно, конечно, - обрадовался я.
Семен Семенович вытащил из кармана блокнот и шариковую ручку.
- Для начала зафиксируем то, что уже вам известно из моих объяснений.- Он сделал набросок. (Рис. 1) - А теперь - небольшое вступление к моей теории. - Он расположился поудобнее, я придвинулся ближе, оказавшись спиной к своим поплавкам. Но меня они не занимали вовсе, меня занимал сосед. А он говорил:
- Должен сказать, что «валидольная кормушка» в «поплавочном варианте» применима лишь в условиях стоячей или медленно текущей воды. Но есть еще «доночный вариант». Вот он. - Он протянул листок с новым рисунком. (Рис. 2. А. Б.) «Доночных вариантов» имеется два: когда груз на конце и когда груз внутри кормушки, то есть насыпана
туда вместе с прикормкой крупная дробь или даже картечь. В качестве начинки для «доночного варианта» очень хороши опарыши. Их же, конечно, вы насаживаете на крючок. Можно для донок использовать и кашу, растертую в виде пасты, но тогда уже алюминиевый футлярчик следует разрезать ножницами вот так (рис. 2, В). И, наконец, мы с вами приближаемся к самому главному... К принципиально новому! Попробуйте догадаться, что может быть принципиально нового в этом деле?
Я пожал плечами.
- Не могу.
- Прежде всего, если я так говорю, то это значит, что моя миниатюрная кормушка в принципе - не новость, хот я. честно говоря, об использовании валидольных цилиндриков читать мне не случалось*. Но это в лучшем случае - рационализация. А я хочу говорить об изобретении... Значит, так и не догадываетесь, что я изобрел?
- Да нет же, Семен Семенович! Давайте уж, не мучайте...
- Я изобрел... батарею из кормушек! - Семен Семенович сделал паузу и рассмеялся: наверно, вид у меня был очень удивленный. - Представьте себе, что вы пришли на берег красивой, ласково журчащей речки. Но по нынешним временам, сами знаете, даже на самой красивой речке без прикормки много не поймаешь. А прикармливать обычным способом - это значит везти с собой килограмма два каши, сухарей, распаренных зерен. Не каждый рыболов способен на подобный подвиг, тем более что очень часто прикормка, над которой колдовали целый вечер, которую надрываясь, тащили с собой, может оказаться ни к чему, - например, если место выбрано неудачно.
Но даже если ваша прикормка и хороша, то бросать в воду объемистую сетку, которая плюхнется с шумом, а полезна будет практически на узкой полоске течения, - фи, как это неэкономно, не по-хозяйски!
Но вот на ту же речку прихожу я. Вся моя прикормка помещается в обычном целлофановом мешочке. В сухом виде. Л вместо безобразной сетки у меня десять или двенадцать кормушечек, нанизанных на отрезок жилки. Сверху-два поплавка, снизу - два груза. И все это - передвижное, регулируемое на любом уровне. Я забрасываю свою батарею почти неслышно. Если нужно, могу даже опустить с удилища. Полоса воды, обслуживаемая батареей, может быть шириной до метра: глубина - по моему желанию...
Словом, не стану вас больше мучить-вот она, моя батарея!
И Семен Семенович покатал мне схему своей кормушечной батареи. (Рис. 3) Это действительно было здорово придумано!
Заметив, что я рассматриваю рисунок с большим вниманием, этот словоохотливый и добродушный человек сказал огорченно:
- Теперь понимаете, почему я печалюсь, покупая валидол в стеклянной трубочке?
- Могу только посочувствовать, - сказал я. - Но впрочем, зачем вам сочувствовать? Вы уже вооружены. Л вот что мне прикажете делать? Где мне искать алюминиевые трубочки?
- Ага, понравилось! - возликовал Семен Семенович.
Мне в жизни приходилось встречаться с самыми различными людьми, но редко, очень редко попадались такие, как этот рыболов. У него, как говорится, все чувства были наружу... Если он находился в плохом настроении, это легко можно было прочесть по выражению его лица; если настроение менялось, лицо тут же начинало сиять, вроде бы даже светиться мягкой улыбкой. Семен Семенович принадлежал к тем, увы, довольно редким натурам, которые всякий раз испытывают самую настоящую, неподдельную радость оттого, что могут что-то дать другим людям. На войне, где характеры открывались сразу, такие люди встречались мне чаше.
Чем бы отблагодарить его за любезность, за откровенность, за доброе приглашение?.. Я принадлежу к немногочисленной пока категории «летних мормышечников» и накопил в этой отрасли некоторый опыт. Порывшись в кармане, я достал несколько мормышек собственной конструкции «зеркальце» и протянул их моему знакомому:
- Вот, возьмите, Семен Семенович! Мое изобретение. Эти штуки довольно уловисты!
- Спасибо,- сказал Семен Семенович, разглядывая мормышки. - Но сдается мне, что точно такие же мормышки, только хуже сделанные, продают спекулянты возле дверей рижского зоомагазина.
- Что поделаешь! - вздохнул я. - Такова судьба многих изобретений. Единственное свидетельство моего авторства- сатья в сборнике «Рыболовам», выпущенном латвийским издательством «Лиесма». Как бы там ни было - берите, пригодятся.
Семен Семенович вдруг состроил лукавую мину и кивнул в сторону моих удочек:
- А сейчас там тоже такие?
- Увы, - еще раз вздохнул я.
- А ну, проверьте - может, гам давно сидят здоровенные язи?
Я вытащил свои удочки. Крючки были пустыми. Насадку объела мелочь.
Знаете что, - предложил Семен Семенович,- снимайте-ка лучше со своих удилищ верхнее колено да присаживайтесь к моему месту. Я его уже прикормил. Плотва хоть не часто, но, как видите, берег.
- Нет, я, пожалуй, поеду. Язей, видно, сегодня не будет, а плотва - не рыба, ее можно наловить, где хочешь. Вы лучше, дорогой Семен Семенович, повторите мне еще раз насчет «поплавочного варианта». Что-то я не слышал ни слова о поплавке!
Поплавок, естественно, должен быть утяжеленным - ведь валидольный цилиндрик висит в толще воды, возле дна! Лучше поэтому обходиться вовсе без поплавка. Вот как я сейчас. - Он показал на свои удочки. На них поплавков не было, поклевка передавалась сторожком. - Но это возможно лишь, когда ловишь с плотов, с пристани, с укрепленной намертво лодки... Вообще, скажу еще раз, хоть мы и поплавочники, но лучше стараться обойтись без поплавка!
- Это что, опять ваша теория? - улыбнулся я.
- Если хотите, да.
Вижу, что у вас в запасе много различных новшеств... Нам непременно нужно встретиться еще раз.
Мы обменялись адресами. Я сложил удочки в свою видавшую виды резиновую лодку, сел и отчалил. Когда между нами было уже метров пятнадцать, Семен Семенович, приложив руку ко рту трубочкой, крикнул:
- Не забудьте про корму-шеч-ку-у!
- Не за-бу-ду! - гаркнул я в ответ. Стайка мальков возле лодки выпрыгнула из воды и тут- же рассыпалась серебряными брынами.
Мысль о миниатюрной кормушке не давала мне покоя. Всю дорогу я думал, где бы раздобыть валидольные цилиндрики? Думал, случи в электричке, думал и тогда, когда увидел свою жену.
Она сидела возле дачи на скамейке. Сама спряталась в тень, а голову, неестественно большую, закутанную в пестрый шелковый платок, держала на солнце.
- Что с тобой? - спросил я, удивленный этой картиной.
- Как что? Разве ты забыл, что сегодня мы идем на Рихтера в летний концертный зал? Я накрутила волосы и вот, сушу.
С этими словами она приоткрыла прическу. Я глянул на ее голову - и оцепенел.
Передо мной была почти готовая кормушечная батарея!
- Бигуди, - волнуясь, прохрипел я.
- Что с тобой? - испугалась жена. - Ты какой-то странный...
Ничего не отвечая, я тянулся к ее голове.
- Боже, что с тобой случилось? - продолжала ужасаться жена. - Ну не рви, не рви, я сейчас принесу тебе новую...
Через несколько минут в руке у меня уже лежал голубой полупрозрачный цилиндрик. Правда, он был побольше, чем футлярчик из-под валидола, но вместе с тем имел несомненные преимущества. Меня не смущало, что у бигуди не было крышки и донышка, - эту мелочь можно было вырезан, из любого подходящею материала.
Окруженный дачными мальчишками, которым всегда до всего есть дело, я принялся мастерить. Примерно через час первый экземпляр «кормушки из бигуди» был готов. Захотелось его сразу же проверить. Отказавшись от завтрака, я понесся на реку, благо она рядом - течет через весь город - Юрмалу.
Отрегулированная па месте полосками свинца, кормушка погружалась в воду вполне нормально и держалась на заданной глубине. Значит, завтра...
Я ликовал. Мне уже чудились таинственные водные глубины, среди которых, подвешенная на леске, маячит моя «кормушка-бигуди», а вокруг толпятся язи, лещи и прочая рыбья аристократия. Рыбины тычутся носами в голубую решетку, выклевывая вкусную прикормку. Сверху и снизу кормушка прижата крышечками, которые держатся при помощи скользящих узлов. Вот один из лещей заметил опарыша, соблазнительно висящего в непосредственной близости от кормушки. Подплыл, втянул насадку в рот... Подсечка - и серебристый килограммовый красавец уже трепещет в моих руках...
...Концерт Святослава Рихтера кончился поздно вечером. Настроенная на лирический лад жена потянула меня к морю:
- Вернемся домой берегом.
На морском берегу было много людей. Группы гуляли, парочки сидели на прибрежных скамейках. Безоблачное теплое небо мерцало мириадами далеких огней.
Жена остановилась и, мечтательно глядя ввысь, спросила:
- Какая звезда нравится тебе больше всех? «Бигуди», - чуть было не ответил я.
